Гуманисты и власть: взаимное видение

Андрей Владимирович Квасников

Доклад на Круглом столе Коалиции «За Гуманизм!» «Гуманизм, гуманисты и власть», 3 мая 2008.

Для начала я хотел бы кратко охарактеризовать нынешнюю экономическую ситуацию в мире и те изменения, которые произошли со времени нашей последней встречи.

Мы много говорили о системном кризисе. Но раньше это выражение было просто некой фигурой речи, это было что-то, что надвигалось, чего реально еще нет. Однако сейчас мы уже можем сказать совершенно четко: увы, началось. То, что началось сравнительно недавно и вначале называлось скромно: «ипотечный кризис», потом громче: «мировой финансовый кризис» – это и есть совершенно явное проявление приближающегося системного цивилизационного кризиса.

Системный кризис характеризуется и усугубляется несколькими обстоятельствами.

Первое. Нынешняя товарно-денежная цивилизация базируется на таком понятии, как деньги. И деньги с течением времени трансформируются. Когда-то они являлись единым обменным эквивалентом, имели некую собственную ценность, изготавливались из драгоценных металлов. Потом появились деньги бумажные – ассигнации, которые являлись как бы эквивалентом эквивалента, то есть обеспечивались золотым запасом. Затем, начиная с 1933 года, когда официально было объявлено о том, что доллар не имеет золотого эквивалента, возникло уже другое понятие: понятие товарного эквивалента.

Наконец, в настоящий момент – сама суть этого понятия, определяющего товарно-денежную цивилизацию, становится все более размытой. Например, появились идеи сделать деньги энергетическим эквивалентом, информационным эквивалентом. И когда вы стремитесь к обладанию максимальным количеством денег, вы не всегда понимаете, что это вообще такое – деньги.

Появление электронных денег, качественно изменяет ситуацию в экономике. Почему? потому, что скорость перемещения этих «денег» стала совершенно иной; понятие инвестиций стало иным. Раньше, говоря об инвестициях, скажем, вложениях в некое производство, находящееся где-нибудь в Австралии, мы подразумевали, что из Англии или из Франции должен приехать человек, посмотреть, что происходит, привезти с собой в том или ином виде некое количество денег, создать некое предприятие и дальше его развивать, чтобы получать от него прибыль. А что ныне означает слово «инвестор»? Сейчас мы сплошь и рядом под инвестором подразумеваем некую безликую структуру, называемую инвестиционным фондом, которая по электронным каналам с огромной скоростью гоняет электронные сигналы – вот и все. И, как только в данной отрасли норма прибыли уменьшается, этот электронный сигнал переключается на другую. Эти гигантские виртуальные миллиарды, передвигающиеся по миру с гигантской скоростью, уже не являются тем, о чем говорили Адам Смит и Маркс.

Второе, о чем нужно сказать, это проявившийся продовольственный кризис.

Население Земли растет, это факт. За двадцатый век, всего за сто лет, население планеты увеличилось в четыре раза – таких темпов прироста населения не было никогда. Но оно и до этого росло, ничего неожиданного тут нет. А вот принципиальная новость состоит в том, что потребление растет со скоростью гораздо большей, чем растет население.

Меняется сама структура потребления за счет того, что происходит сращивание, взаимопроникновение цивилизаций, культур. В Китае взрослые никогда не потребляли молоко и молочные продукты. Сейчас же в Китае появился рынок такого рода продуктов. А там, всего ничего – миллиард триста миллионов потребителей. В Индии также. Еще миллиард потребителей. Надо сказать, что Индия сейчас сращивается с европейской цивилизацией достаточно интенсивно. И когда этот миллиард начинает вместо местной растительной пищи потреблять хотя бы некоторое количество несвойственной ему, европейской, это тоже приводит к заметным изменениям на рынке. А ведь эти изменения происходят на фоне превращения общества из индустриального в информационное, то есть со все возрастающей скоростью.

К этому дефициту продовольствия совсем скоро добавится и самый главный дефицит, о котором пока еще мало говорят, но который уже надвигается, это дефицит пресной воды.

Наконец, третье. В ситуации дефицита ресурсов, рыночные механизмы ослабевают, а в некоторых случаях вообще перестают действовать. К примеру, даже в Великобритании, являющейся базой европейского либерализма, в Первую и во Вторую Мировые войны вводили продовольственные карточки. Ведь, чтобы обеспечить все население в условиях дефицита продуктов рыночных механизмов уже не достаточно.

И сегодня мы из экономики «избытка» ресурсов переходим в экономику дефицита ресурсов. По мере убывания свободных ресурсов рыночные механизмы будут неизбежно сворачиваться, схлопываться.

Всем известен дефицит углеводородов, разговоры о нем у всех на слуху. Следствие – те, скажем так, мероприятия, которые проводили Соединенные Штаты в Ираке, и которые планируют они сейчас в Иране. Объясняются они очень просто: в условиях дефицита углеводородов, предполагается не покупать их, а просто устанавливать контроль над месторождениями. Как вы понимаете, это механизм совершенно не рыночный, а… силовой, скажем так.

Кстати, нынешний дефицит ресурсов должен был наступить еще в конце восьмидесятых годов. И только разрушение Советского Союза с его огромной ресурсной базой и выбрасывание этих ресурсов практически бесплатно на мировой рынок отсрочило приход дефицитарной экономики практически на время жизни целого поколения.

В любом «пособии для начинающих», описывающем организацию человеческого общества, можно найти, что отношения обмена и торговли возможны только тогда, когда появляются продукты и изделия в количествах, превышающих потребности производителя. То есть базой характерных отношений товарно-денежной цивилизации является избыток ресурсов. Когда же ресурсы оказываются вновь в недостатке, то соответственно и цивилизация не может не разрушаться. Она и будет разрушаться, и так или иначе будет вырабатываться новая идеология, идеология выживания. И эта идеология выживания неизбежно будет предполагать такие инструменты, как ограничение потребления, распределение и тому подобные. Гуманизм же, если рассматривать его, как идеологию выживания человечества, представляется мне крайне актуальным в данной ситуации. Это идеология выживания вида, а не некого сообщества «свободных атомов» (неизвестно, способны ли «свободные атомы» обеспечить выживание вида, скорее всего – нет).

Теперь перейдем к вопросу о том, как внедрять в массы эту новую идеологию.

Человек – существо трехчастное. Лишь при соединении материальной, биологической сущности, социальной сущности и духовной сущности мы получаем человека. У меня есть учебное пособие, сделанное мной для студентов, изображающее человечество в виде трехгранной пирамиды. Каждая грань символизирует одну из составляющих Человека. Примерно на половине по высоте проведена горизонтальная линия. Она прорисована таким образом, чтобы объем верхней части пирамиды составлял семь процентов. Это те сакраментальные семь процентов людей, которые способны к самостоятельному мышлению и к принятию самостоятельных решений. Вот эта часть человечества и определяет все, что происходит в мире, как происходит и куда будет развиваться.

Остается девяносто три процента в нижней части пирамиды – более или менее пассивные потребители продуктов творческого мышления. Как работать с ними – это большой вопрос.

Один из апологетов гуманизма, Эрих Фромм, говорит, что основной тенденцией развития общества в наше время, является всеобщее отчуждение или атомизация человека. Неким антиподом этого процесса является объединение людей по тем или иным принципам, т.к. человеку свойственно также и то, что можно называть «секторным мышлением». Секторное мышление может определяться взглядами на устройство мира, какой-либо системой моральных ценностей, принадлежностью к тому или иному футбольному клубу, местом проживания и тому подобными вещами (таких секторов, как вы понимаете, множество).

На мой взгляд, от секторного мышления выйти к пониманию общечеловеческих ценностей проще, чем непосредственно от индивидуалистического эгоистического мышления. Потому что, если человек, является членом какой-то группы и в состоянии осознать свое место в этой группе, и необходимость работы на интересы этой группы, то его можно подтолкнуть и к осознанию того, что он является частью огромной группы, которая называется человечество, и которая тоже имеет свои интересы.

К середине двадцать первого века в Европе и в Соединенных штатах белое протестантское население будет составлять менее пятидесяти процентов, в Европе большинство будут составлять мусульмане, а в Соединенных штатах латиноамериканцы (то есть ортодоксальные христиане или католики по ментальности). Скажем так, идеологическая база товарно-денежной цивилизации: протестантской белой, как видим, схлопывается даже в биологическом плане. Поэтому лет через пятьдесят или сорок неизбежно возникнет необходимость формировать некие общечеловеческие ценности для мирного сожительства этих полярных культур. Причем именно в тех регионах, которые сейчас декларируют идеологию, претендующую на общечеловечность.

Каково же наше место в этом процессе?

На мой взгляд, нужно хотя бы пытаться находить точки соприкосновения с различными секторами на всех уровнях, начиная со студентов и кончая органами власти, и пытаться поддерживать эти точки.

В органах власти сидят такие же люди, просто подавляющее большинство из них о какой-либо идеологии вообще не задумываются. Они не могут себя идентифицировать с той или иной идеологической группой. Люди, находящиеся у власти, не представляют из себя некую общность. Там работают очень разные люди. И если раньше, в советские времена, они объединялись некой идеологией, пусть чисто формально, они декларировали принадлежность к этой идеологии вывешиванием соответствующих портретов, то сейчас даже этого нет. И приходя к тому или иному чиновнику, наверно, самое разумное попытаться выяснить, а к какому сектору относит себя этот конкретный человек?

В России: вот опять-таки последние данные. Пятьдесят девять процентов населения называют себя православными. Шесть процентов называют себя мусульманами. Два процента относят себя к иным христианским конфессиям, и два процента вообще к иным конфессиям. Но при этом из тех шестидесяти процентов, которые себя называют православными, меньше десяти процентов посещают храмы и молятся. То есть они вроде православные, а на самом-то деле не понятно – кто? Вероятно, это люди, которые каким-либо образом отождествляют себя с православной культурой и традицией. На мой взгляд, с этой группой людей, которые с одной стороны себя относят к православным, а с другой стороны не являются, строго говоря, прихожанами, вполне можно работать, если не делать акцент на различиях, а, наоборот, пытаться найти то, что нас объединяет. Потому что православные или христианские ценности во многом пересекаются с гуманистическими ценностями.

А вот каким образом доносить эти ценности до людей? На мой взгляд, только одним образом – формируя особую субкультуру. И способы этой работы должны быть «миссионерскими», а не «монашескими». Потому что если мы принимаем «монашеский» способ работы, то есть говорим: «Приходите к нам, мы вам все объясним», то людей, которые придут и будут слушать – очень мало. Если же мы, образно говоря, наденем на себя дурацкий колпак с колокольчиками, привлекая к себе всеобщее внимание, и при этом сможем донести хотя бы какую-то часть информации, пользы будет намного больше.

Вернемся к нашей пирамиде.

1. В материальном плане сейчас у нас есть мощнейший инструмент, который позволяет выводить наших студентов на понятия гуманистические и общечеловеческие. Это экология.
   Мы сейчас используем где-то порядка одного процента от того объема энергии, который получаем от солнца, и уже этот один процент оказывает существенное влияние на существование нашей планеты. Так что у экологов есть все основания говорить, что уже никакой индивидуальной экологии человека нет, и нет национальной экологии, есть экологические проблемы Земли, как сообщества.


2. Если говорить о социальном аспекте, то здесь есть различные левые движения, восходящие к марксизму. Все они ориентированы на коллективистское модели общества. От этих малых социальных групп, представляющих коллективистский образ мышления, также можно перейти к единой группе, которая называется человечеством.


3. Ну а что касается духовной сферы – я уже говорил. Мы должны внимательнейшим образом посмотреть, какие положения из различных религий соотносятся с нашими взглядами. (Кстати база такого рода анализа уже заложена очень серьезно у С.П. Семенова, в его работах). И мы можем при работе с людьми, которые отождествляют себя с той или иной конфессией, базироваться на эти наши общие точки.

Всем спасибо за внимание.